Хемлок Гроув [любительский перевод] - Брайан МакГриви

– Сначала допью.

Когда «Ягуар» отъезжал от дома, ни один из них не заметил обиженно сгорбленный силуэт, наблюдающий за ними через чердачное окно.

– Как у нее дела? – спросил Годфри на трассе. – У твоей матери. Ну, в целом?

– Психованная, – ответил Роман. – А так, более или менее сохраняет статус кво.

Годфри покачал головой и направил взгляд в окно. Они проехали торговый центр, на автобусной остановке которого стоял молодой пухлый черный парень в футболке с Черепашками Ниндзя, скомканной в складках живота. В руке он держал мороженое, но не ел, а просто пялился на него, – оно стекало, он стряхивал на землю и смотрел, снова стекало, снова стряхивал капли, словно это было задание, данное ему в вечное наказание в загробном мире.

Роман посмотрел на него.

– Как ты? – спросил он.

Годфри удивился вопросу. Хотя, почему? Парень делит с ним кровь и имя; почему должно быть удивительно, что отпрыск двух ближайших людей в жизни Годфри, тоже является человеком? Он не знал как ответить, и заметил, что испытывает замешательство: в данный момент он не был ни отцом, ни доктором, ни даже любимым дядей и, фактически, не имел никакой ясной роли или ожиданий.

– Ты не знаешь, от кого залетела моя дочь? – спросил он.

– Нет, – ответил Роман. – Если бы знал, он бы уже был на дне реки.

Это так поразило Годфри, он понял, что пропустил момент, когда его племянник стал таким заботливым молодым человеком. Роман, воспитанный одной матерью, жаждал одобрения старшего, и старался подумать, что можно добавить такого полезного.

– Если узнаю больше, чем ты, то скажу, – произнес Роман. – Если ты этого просишь. Но, все, что я могу сказать: кажется, она… счастлива. Не знаю, хорошо это или плохо.

Они проехали мимо открытого канализационного люка, мужчины в касках вытягивали из его темноты что-то тяжелое, напряженно таща опущенную в его чрево веревку.

– Как и я, – ответил Годфри.

Лита сообщила Питеру, что он пришел как раз вовремя, чтобы сопроводить ее полакомиться замороженным йогуртом. Они пошли в «Твист», и она поведала ему вторую часть информации, выведанной у отца.

– Итак, тетя Оливия не самый обожаемый член семьи, но я немного узнала про нее, и до сих пор не уверена откуда она родом; думаю, Джей Ар влюбился в нее, увидев на сцене. То есть, он, определенно, влюбился. (Чувак, не знаю сколько козлов надо принести в жертву, чтобы выглядеть, как она, в ее-то возрасте…) Но когда она наблюдалась у моего отца, мне казалось, что у нее были достаточно серьезные проблемы, до рождения Романа. Но, в итоге, рассудок потерял именно Джей Ар. Очевидно, он сделал несколько довольно диких обвинений на ее счет.

Питер взял соломинку и разгладил ее.

– Например?

– Он не рассказал мне ничего конкретного, но, должно быть, это что-то очень сумасшедшее; папа до сих пор очень этим расстроен. И, оказалось, есть предсмертная записка, она пришла с почтой… днем позже. Он никому ее не показывал. Я хотела спросить его, о чем там говорится, но по его лицу поняла – пора менять тему.

Он вставил один конец соломинки в другой – получился овал.

– Что именно вы ищете? – спросила она.

Он переломил овал в нескольких местах, превратив его в окно, через которое посмотрел на нее.

– Что будете делать, если найдете? – спросила она.

Он откусил кусок пирога и задумчиво прожевал, делая вид, что у него есть ответ, и в нем слишком много ответственности и важности, чтобы делиться ими. На самом деле, он не знал, что сказать.

Она неожиданно наклонилась вперед.

– Ты знаешь их?

Он проследил за ее взглядом. Два близнеца-тарантула в обличии маленьких девочек, вьющихся возле Кристины, сидели за соседним столиком и пялились на них.

– О, они просто думают, что я оборотень, – сказал Питер.

Лита взглянула на их столик.

– Кто хочет быть следующей?! – громко сказала она им.

Близняшки отвернулись и принялись тихо чирикать меж собой.

– Люди – отстой, – заявила Лита.

– Люди – просто люди – сказал Питер, наслаждаясь чувством одновременно обиженности и великодушия.

– Маленькие шлюшки, – произнесла Лита.

Питер улыбнулся; он получал особое удовольствие от вспышек женского соперничества.

Лита хотела стереть эту придурковатую улыбку с его лица; она хотела обклеить ею свои стены, чтобы чувствовать ее, даже с закрытыми глазами.

Веселье Для Девушки, Которая Не Собирается Обнажаться

Это было жутко. Окрашенные ими вчера волосы не только снова вернули свой белый цвет, но и количество их увеличилось вдвое.

Алекса нахмурилась.

– Это реально раздражает, – сказала она.

– Но это не твоя вина, – добавила Алиса, осуждающе глядя на Кристину.

Они помогали Кристине подготовиться к свиданию, поскольку решили между собой, – Кристину даже не спрашивали – что нет ничего лучше, чтобы оправиться от травмы в результате обнаружения половины мертвой девушки, чем свидание с целым и живым парнем.

– Тут ничего не поделаешь, – устало сообщила Алекса. – Ты уже придумала, в чем пойдешь?

Кристина показала им, во что собиралась нарядиться, и получила сиюминутное и синхронное «нет».

– Эти джинсы слишком… пугающие, – утешительно произнесла Алекса.

– А рубашка больше в стиле церковного пикника, чем в стиле дикой богини секса, – заявила Алиса.

– Я не уверена, что стиль дикой богини секса мне подходит, – сказала Кристина.

Но они ее проигнорировали; на самом деле, они спросили ее исключительно из вежливости – они сами принесли то, что она должна была надеть.

– Мне нравятся эти джинсы, – сказала Кристина.

– Конечно. Если ты собираешься выглядеть милой на чьей-то картине, – сказала Алиса.

Алекса положила на кровать футболку цвета розовой глазури с имитацией брызг.

– Я… я не могу это надеть, – произнесла Кристина.

– Кристина, не будь занудой, – сказала Алекса.

– Я не могу это надеть, – повторила Кристина.

– Кристина, мы только… сука!

Алиса сильно ущипнула Алексу за локоть и взглядом указала на Кристину. Ее лицо было бледным.

– Ладно, – сказала Алекса. – Все хорошо, милая.

Они выбрали свитер кремового оттенка, который, после небольшого обсуждения, оказался вполне сносным, решили они, если первые полчаса она будет строить из себя стервозную сучку. А затем, объединив усилия, попытались втиснуть Кристину в выбранные ими джинсы. После вернулись к ситуации с волосами. Процесс был чужд и таинственен для Кристины. Она не была посвящена в практический смысл странного и перевернутого с ног на голову предприятия «Стать Девушкой», в котором, казалось бы, естественные вещи, например, обсуждение сибирских тигров, о которых ты узнал по каналу «National Geographic» неожиданно являются странными. Но совершенно странные вещи, такие, как раскрашивать свои веки карандашом, были для них полностью нормальными, и не было конца впечатлению, что это все продукт дотошных усилий близнецов, которые они так легко и прекрасно изображали, чтобы казаться женственными. Но это работало – они всегда были такими, такими красивыми.